Ситуационный центр Аэрофлота

- Сравнительно недавно Вы открыли ситуационный центр. Что входит в его основные задачи?

Ситуационный центр — это дубль основного центра, который используется, когда случаются непредвиденные ситуации. Можно вспомнить трехдневный ледяной коллапс, который недавно потряс всю Россию. Я впервые с таким столкнулся. До этого у меня не было такого опыта, и я увидел беспомощность некоторых наших служб. Мы не понимали, какие пассажиры на борту. Где из них пассажиры VIP, а где не VIP. Где транзитные, а где не транзитные. Где весь их багаж. Какие самолеты облиты противообледенительной жидкостью, а какие только проходят подготовку. Мы всего этого не видели. У нас не было возможности переделать расписание. Это уже дело прошлого, но могу сказать, что тогда я провел 56 часов без сна. Мы поняли убогость наших систем. Они были совершенно не технологичны. У нас не было технологии управления в кризисной ситуации. Когда закончился тот трехдневный хаос, мы тут же восстановились. Но тогда мы не были готовы к такому коллапсу. В этом была и наша вина, и другие факторы тоже существенно мешали. Стало понятно, что многие вещи мы могли бы быстрее решать, если бы имели «глаза» и «уши». Мы поехали и посмотрели, как все это устроено в «Air France». Мои коллеги посмотрели как это сделано в «Lufthansa». Нам было интересно устройство их ситуационных центров и то, какие решения они принимают в разных ситуациях.

Исследуя прошлое, мы поняли, что во время коллапса все делали правильно, но ровно на сутки позже. Не имея ресурсов, мы просто не успевали. Действовали чисто интуитивно. Мы перекраивали расписание прямо карандашом на доске.

Сегодня в ситуационном центре у нас есть все необходимые ресурсы. Можно легко переписывать расписание на огромной доске-планшете. Вы видите всех пассажиров, все самолеты. Благодаря этому, есть возможность быстро вносить коррективы. В ситуационном центре есть комната для депутатов и правительства, есть пресс-центр. Все рядом и все открыто.

Что касается того зимнего коллапса, западные копании и службы потом просили поделиться опытом. Мне писали: «Виталий, поделитесь как Вам удавалось работать во время ледяного дождя?» Мы чем-то поделились. Но рассказать всего мы не могли, так-как не все поймут, как русские работают в экстремальных условиях. У них такие вопросы возникали потому что там во время ледяного дождя просто закрываются аэропорты. У нас этого сделать не позволяет закон. Даже имея новый ситуационный центр, я не имею права отменить рейсы. Мы много об этом писали и обращались в разные инстанции. Однако, некоторые считают, что это ущемление прав пассажиров. Весь запад, Америка имеют право отменить рейсы. У нас же такой возможности нету.

            Для примера, что было этой зимой. 29-30 декабря я увидел, что рейсы сбились. Самолеты должны летать в едином обороте. Они прилетают, забирают пассажиров и улетают. Я видел, что 60% парка ночует здесь, в Москве. Мы их обливали жидкостями, а они все равно покрывались льдом. И так двое суток сплошного сумасшествия. В Европе я бы мог просто отменить рейсы, и вернуть деньги пассажирам. Но по закону мы не могли этого сделать. И если завтра будет что-то подобное, мы снова будем заложниками ситуации. 

Генеральный директор ОАО «Аэрофлот — российские авиалинии» Савельев Виталий Геннадьевич.

Avia.pro